Автор: Даниэль Утрилья (Daniel Utrilla). Источник: inosmi.ru
Признаваться, что вы не любите свадьбы – неприлично. Но ходить на них, участвуя в обязательных для такого мероприятия увеселениях и драках любят не все. И вот, наконец, нашелся человек, который набрался смелости честно рассказать свои впечатления от отечественного торжества брачащихся (к слову не придираться – с недавних пор это литературная норма). Человека зовут Даниэль Утрилья и он является московским собкором испанского издания «Mundo». В общем, иностранец резанул правду-матку прямо и без обиняков. Получился прелюбопытный взгляд со стороны.
Про тамаду
Я не боюсь своей собственной свадьбы (с достаточным количеством водки в организме я могу представить себя перед алтарем или верхом на красивейшем экземпляре сибирского тигра, все равно). С тех пор, как я живу в Москве, чего я действительно боюсь, так это чужих свадеб. А из всех чужих – прежде всего русских.
Я быстро и с радостью собираюсь на свадьбу к своему другу Альберто в Паленсию (Palencia), но когда нужно отправляться на бракосочетание к товарищу Борису, то я несколько раз подумаю, прежде чем согласиться.
Почему? Да потому, что главными действующими лицами на русской свадьбе отнюдь не являются жених с невестой. Главными лицами на свадьбе выступают приглашенные, которые выдвигаются на первый план по воле тамады, некоего персонажа свадебно-праздничного русского фольклора, который вызывает во мне гораздо больший ужас, чем рукопашная схватка с Терминатором. Тамада можно условно перевести как ведущий празднества.
На русской свадьбе могут отсутствовать родители невесты, теща, младший брат, муж сестры, бывшая девушка двоюродного брата Василия или я (который всегда пытается этого избежать), но только не тамада. Это некая смесь дворового острослова и электронной ударной установки (по скорости, ритму и надоедливости, с которыми он докучает участникам застолья).
Тамады беспощадны по своей сути. В течение шести-семи часов (а время на русских свадьбах течет очень медленно) он вовлекает гостей в какой-то безумную вереницу игр, конкурсов и танцев ради развлечение новобрачных. Какие-либо паузы для того, чтобы дать отдохнуть приглашенным, в его программе не предусмотрены.
Любопытно, насколько эффектино это рекламное объявление?
Фраза «придется удалить Вам этот зуб без анестезии» равносильна в моем подсознании приглашению на русскую свадьбу. Если я совершу над собой усилие и вспомню о русских свадьбах, на которых мне довелось побывать, то вижу себя глупо прыгающим с кроличьими ушками на голове вместе с еще полдюжиной гостей в костюмах.
Я вижу себя выряженным в султана с танцующим вокруг меня десятком гостей (клянусь, что мне это не приснилось), в очках и с накладным носом, участвующим в постановке русской народной сказки, главные герои которой пытаются вытянуть огромных размеров репу, или даже соревнующимся с другими, кто быстрее нарисует портреты молодоженов...
Присутствовать в качестве гостя на русской свадьбе – это все равно, что участвовать в забеге под лозунгом «Если б знал, то не пришел», где главной наградой является его скорейшее окончание. Потому что это нельзя назвать коллективной радостью. Это принудительная радость в коллективе.
Погрузившись в круговерть игр и конкурсов, те, кто не отличается излишней решительностью, стараются выпить побольше в отчаянной попытке побыстрее отрешиться от всего происходящего (наверное, кому-то следовало бы изучить связь между алкоголизмом и тамадой).
Следует отметить, что тамады не внемлют никаким увещеваниям. Не пытайтесь договориться с тамадой о том, чтобы он оставил вас в покое (я уже говорил о том, что чувство пощады им неведомо). Достаточно сказать на ухо («не втягивай меня в свои игры, я тебя очень прошу»), и ваше имя тут же прозвучит в микрофоне, а через несколько мгновений ты уже будешь прыгать с кем-нибудь наперегонки с одетым на ноги мешком. Вот тебе и тамада!
Спрятаться от его напора невозможно. Я вспоминаю грузного гостя, который никак не хотел вставать со своего места и пролезть через обруч тамады. Он делал вид, что его это как бы и не касается. Я восхищался его решимостью и каменным спокойствием, которое мгновенно и неизвестно куда улетучилось, когда тамаде удалось напялить ему на голову парик блондинки и заставить детским голосом кого-то изображать.
Тамада выступает в роли короля и шута одновременно. Он - хозяин положения. На русской свадьбе вас вполне могут заставить отодвинуть в сторону жаркое из индейки и пойти изображать Утенка Дональда. Не поев и не выпив (особенно не поев), вы незаметно для себя из гостя превращаетесь в звезду свадебной вечеринки.
В начале ты пытаешься воспринимать все это в положительном ключе, думая, что участие в этой веренице бессмысленных игр поможет глубже познать русскую душу, однако в итоге ты даже не можешь узнать самого себя (танцевать вприсядку в казачьих шапках может оказаться особенно вредным для самооценки). Однако не стоит слишком уж жаловаться, потому что раньше, как рассказывают, свадебные гуляния длились три дня...
Если вы относитесь к категории тех людей, которые на вечеринках сидят одни-одинешеньки в углу, то на русской свадьбе вы будете себя чувствовать загнанным в угол. Выхода нет. Его никогда нет. Ускользнуть от всевидящего ока тамады – столь же трудно, как обмануть злого волшебника.
Про тосты
Другим элементом, который продлевает мытарства иностранного гостя, попавшего на русскую свадьбу, являются тосты. Это нечто обязательное, они растягиваются во времени и пространстве и требуют неимоверного терпения. Продолжительностью тостов измеряется значимость свадеб в России. Я был свидетелем тостов, которые произносились в течение более десяти минут. Это уже были даже не тосты, а свадебные речи. Неважно, что после предыдущего тоста вам уже нечего сказать или водка затуманила ваш рассудок: все ждут вашего выступления. А если иностранец заявит, что не говорит по-русски, то его заставят выступить на своем родно языке (мистическая связь между водкой и знанием нескольких языков еще ждет своих исследователей).
Про «горько!»
Когда гости, стараясь перекричать друг друга, начинают восклицать «Горько! Горько! Горько!», это значит, что молодые должны поцеловаться. Никто так и не смог объяснить мне причинно-следственную связь между заклинаниями «Горько!» и поцелуями, но поскольку тамада на несколько секунд вынужден остановить свой адскую машину развлечений, чтобы дать свершиться «Горько!», для меня наступает такой же счастливый миг, как и для молодых. Я использую эту паузу, чтобы перевести дух, взять бутерброд с семгой и пропустить несколько рюмок в надежде хоть как-то отключиться от происходящего.
Иногда я думаю, что тамада выполняет некую скрытую социальную функцию, которая заключается в том, чтобы развеять в человеке страх перед своей собственной свадьбой: минут через двадцать экзекуции он захочет оказаться на месте жениха, уверяю вас.
На кавказской свадьбе, описание которой давалось в одном служебном сообщении, опубликованном на сайте Wikileaks (когда президент Чечни Рамзан Кадыров танцевал с позолоченным пистолетом на поясе и подарил новобрачным слиток золота весом 5 килограммов), ничто не удивляет. Любые выходки в духе Гаргантюа и Пантагрюэля являются их неотъемлемой частью. Но это восточные дела. Тем не менее, должен признать, что когда я впервые попал на свадьбу в Москве, меня несколько озадачил разгул, царивший в зале. Подобного театра безумия я увидеть не ожидал. Привычный образ «холодного и сдержанного» русского расплывается на свадьбах подобно мороженому, которое подают на десерт. Особенно, когда гости танцуют вокруг стола, изображая паровозик и периодически выкидывая ноги в стороны...
Про ЗАГС
В какой момент истории возник тамада? Кому это вообще пришло в голову? Это Сталин придумал?. После победы советской власти в эстетике русской свадьбы произошли коренные изменения. Большевики под дулом револьвера спустили ее с алтаря, сбросили с неё пышные наряды и лишили ореола мистицизма. Если во время бракосочетания Константина Левина и Китти, описанного Львом Толстым в своем романе «Анна Каренина» (1878), невеста появляется одетая во все белое, с длинной вуалью и цветочным венком, а на женихе черные штаны и фрак с жилеткой, в соответствии с модой того времени, то в 30-е годы советские свадьбы потеряли всякий намек на гламур.
В отличие от царской России, где неравные браки между молоденькими девушками и обеспеченными стариками были обыденным явлением (как можно видеть на известной картине Василия Пукирева «Неравный брак» 1862 года), в СССР в брак вступали в очень юном возрасте. Эта традиция существует и поныне.
От советских свадеб до наших дней сохранилась какая-то атмосфера фабричного конвейера, как будто речь идет о кузнечном цехе, где кольцами сковывают союзы. В здании ЗАГСа ждущие своей очереди пары толкутся в коридоре с другими парами в самый незабываемый день своей жизни.
Чтобы как-то противостоять обыденности и компенсировать утрату значимости момента, которую неизбежно несут в себе поставленные на поток бракосочетания, в зале, где раньше висели портреты Ленина, сейчас играет пианист. Конечно, ему далеко до церковных хоров царской России, но он все же в какой-то степени повышает эмоциональный тонус переживаемого события.
И в этой обстановке эстетического смешения, которое впитало в себя торжественность церковного обряда венчания и приземленность советских свадеб, на первый план выходит постмодернистская фигура тамады, мелкого языческого беса, который ни во что не верит, а лишь выискивает, кого бы из гостей принести в жертву на алтарь свадьбы, которой он руководит.
